Сказочный отпуск - Страница 61

— А ну цыц!

Глашка, Глафира, ведьма, сестра Марфы — выстраивался в голове логический ряд. Точно. Марфа подарила мне гребень. В детстве я любил читать книжки про пиратов. Там часто описывается сюжет, как корабль в бурю не может зайти в бухту. Тогда с бортов корабля в море из бочек выливают масло. На время волнение стихает, и судно может зайти в укрытие. Но после этого волны начинают бушевать с еще большей силой. Пожалуй, сейчас тот самый случай. Роль масла выполнит Марфин гребень, но если преследователи преодолеют преграду, то озвереют окончательно.

Я вынул из кармана куртки деревянный гребешок и бросил его за спину на землю. Внизу моментально выросла густая, высокая и широкая стена колючих кустов. Она простиралась от горизонта до горизонта сколько хватало глаз. Так что пусть товарищи теперь попотеют, работая саблями и ножами — часа на полтора, а то и на два им занятия хватит. А нам бы успеть за это время залатать горелку. Емеля дал нам с собой в ремкомплект немного олова, паяльной кислоты и даже паяльник — не электрический, конечно. Надо развести костер и нагреть его. Из чего только костер разводить? Степные народы обычно топят кизяком, но тут и в помине нет ни одной коровы, так что и кизяком не разживешься. На наше счастье, примерно в полукилометре, посреди степи мы увидели совершенно сухое дерево, дотянуть бы до него. Правда, на дереве кто-то сидит. Не то медведь, не то огромная птица, не то человек.

Внезапно уши разрезал резкий свист, почти ультразвук, как шум турбины реактивного самолета. Сильный порыв ветра подхватил наш аппарат и в считанные секунды перенес к дереву. Тут свист прекратился, ветер стих так же внезапно, как и начался, а мы совершили, скажем, не очень мягкую посадку. На дереве действительно сидел человек, это был детина громадного роста, одетый весьма экстравагантно — в какие-то одежки из длинных, зеленоватого оттенка лоскутов, со спутанной косматой шевелюрой и бородой как у Карабаса Барабаса.

— Привет, — раскатисто произнес он.

— Здравствуйте, — ответили мы нестройным хором.

— Угадайте, кто я?

— Адмирал Иван Федорович Крузенштерн, человек и пароход, — ответил я.

— А вот и не угадал. Я — Восточный ветер. Но в народе меня часто кличут Соловьем-разбойником.

— Жесть! — произнес Лешек заимствованное у Мокуса восклицание.

— Меня на подмогу к вам прислали.

— Так это что, — спросила Катька, — выходит дело, ты добрый? — Кто? Я? Добрый? Почему ты, красна девица, так думаешь?

— Ну, ты же, получается, как бы нам помогать будешь.

— Я не добрый и не злой, я просто ветер. Делаю то, что папенька мой, Стрибог, велит. Велел он мне вам помогать, вот теперь буду помогать. А разбойником меня кличут за то, что иногда пошалить я люблю. А то, бывает, что и наказать кого приходится. Если, к примеру, люди встречь меня плюют, да злые наговоры по мне пускают, клянут меня, безвинного, дескать это я всякую хворь да заразу на род людской напускаю, а рыбаки веслами по воде — хлоп! — да свистят, бурю накликают, а дети малые по ночам веник жгут, по ветру искры пускают, как тут не осерчать! Вот я в отместку то мельницу поломаю, то дерево повалю, то крышу снесу, то обоз торговый из лесу не выпускаю. А что? Пусть пошлину платят, выкуп, деньги на ветер пусть кидают. Правильно? А тут вообще в одном селе додумались до аллегории — вместо того, чтобы сказать: «Пойду в сортир», говорят: «Пойду до витру!». Ну не обидно ли?

— Ну ладно, — сказала Катька, — с разбойником все ясно. А почему Соловей?

— Так на Свистун-горе живем-то! Свистим помаленьку, соловьем заливаемся. Показать?

— Ой, нет! — быстро отреагировал Герман. — Спасибо, не надо. Мы уже слышали.

— То-то!

Тем временем, полотнище, некогда бывшее шаром совершенно сдулось и расстелилось по земле.

— Ишь, какую вы штуку хитрую для полетов придумали. Я доселе только один раз такую хреновину видел, возле Стольнограда. Только тот пузырь совсем был круглый. И весь огнем горел.

— Ясно, — догадался я. — Это, наверно, когда Бэдбэар из Америки прилетел. А нам надо срочно одну вещь у этой штуки починить, чтобы шар горячим воздухом надуть. А иначе не полетит.

— Ну ладно, не буду вам мешать, подремлю пока здесь, на сухом дереве, подожду, пока вы там починитесь. Потому как батяня Стрибог повелел мне сопроводить вас и подсобить, чем смогу. А я ночью-то стороной пролетел, вас не заметил. Вот и сижу здесь, поджидаю.

— Это здорово. Только нам с этого дерева придется пару сучьев срубить. Костер очень нужен.

— Да не вопрос.

Соловей-разбойник коротко свистнул, с дерева рухнула пара толстых суков. На одном из них сидел сам свистун. Но ведь не упал же на землю, паршивец, ухватился за ствол и перелез повыше. Ловок, однако.

Глава 9

Тринадцатое июля, терем Бабы-яги

— Надо же, как все просто, смотрите, Игорь, — Мария Дюкова-Шнайдер гоняла по блюдцу яблоко, Колобков-Мельников заглядывал ей через плечо.

— Жесть! — отозвался из своего угла Мокус. — И правда, без всякой вэб-камеры. И ни батареек, ни аккумуляторов никаких не нужно. А то у меня вот аккумулятор скоро разрядится, даже не знаю, чего делать, подзарядить-то негде. Сейчас я, все-таки, попробую закончить одну прогу типа драйвера, может быть, по моему ноуту картинку посмотреть получится.

— Это еще зачем? — спросила Баба-яга.

— Экран побольше, всем видно будет.

— Не парься, — сказала бабка. — Чем к твоему чемодану ладить, я сейчас на заслонке все покажу.

Она отодвинула от устья печи заслонку, извлекла из печки один кирпич и вложила в образовавшуюся нишу колоду карт.